7 мая
 

7 мая

     

    Продолжаем знакомиться с многотомным изданием «Всеобщая и частная естественная история» Ж.-Л. Леклерка, графа де Бюффона, из библиотеки князя Н.Б. Юсупова (РК инв. №№ 13301-13330). Но прежде приведем несколько строк из книги П.И. Сумарокова «Черты Екатерины Великiя» (Санкт-Петербург, 1819, РК инв. № 3252): «Все животныя вообще ее любили. Чужия собаки, никогда прежде ее не видавшия, тотчас к ней бросались, ласкались, прыгали и часто, оставляя хозяев, повсюду за нею следовали. Были примеры, что некоторыя из них отыскивали при обширном дворце верные ходы и, миновав большой ряд комнат, прибегали улечься у ея ног. Американские вороны, попугаи, параклитки, сердились на всех подходящих и даже бросались для укушения хожатых за ними; одна Екатерина была ими любима: они издалека узнавали ея голос, распускали пред нею крылья, преклоняли для чесанья головы и кротость пред кротостью изъявляли. Обезьяны ползали по ея шее, лизали, огрызаясь на всех других. Одна злобная из таковых бросилась с плеча Екатерины на Великую Княжну и больно оцарапала. Голуби, после сильнаго в Петербурге пожара, тысячами слетелись прямо к ея окнам и нашли при великолепных чертогах спокойное, верное себе пристанище. Им определена была пшеница; колокольчик созывал их к корму, и она, питая их, утешалась. Благодетельная ея десница покоила все роды!» (с. 47).

          Известно, что одного из самых образованных русских вельмож и императрицу-просветительницу объединяли схожие интересы и связывала тесная дружба. На протяжении всей своей жизни Н.Б. Юсупов занимал важные государственные посты, в полной мере демонстрируя преданность императрице и русскому престолу. В парке усадьбы Архангельское при Николае Борисовиче установлен храм-памятник Екатерине Второй, бронзовая фигура которой предстает в образе богини правосудия Фемиды и прославляет добродетели мудрой правительницы (статуя исполнена по модели скульптора М.И. Козловского). Императрица очень любила читать и, в том числе, произведения графа де Бюффона. Вот что пишет П.И. Сумароков о круге чтения Екатерины II: «Ее гений парил к изящному, великому. Лейбниц, Декарт, Локк, Мильтон, Монтескье… Бюффон, Вольтер, Дидро, Даламбер, Руссо… и им подобные были ее собеседниками».

             Главной темой нашего разговора сегодня будут домашние животные. Кстати, императрица Екатерина очень любила своих собачек.

            Итак: Собака. Вне зависимости от ее внешней красоты, силы, ловкости, собака достойна особого внимания из-за своих внутренних качеств. Горячий, воинственный, можно даже сказать, свирепый и кровожадный нрав, делающий дикую собаку опасным хищником, в домашнем животном уступает место чувствам самым нежным: привязчивости и желанию нравиться. Лишенная, в отличие от человека, света разума, силой чувств собака не уступает человеку, а верностью и постоянством даже превосходит его. Собаке чужда всякая гордыня, всякое корыстолюбие, всякая мстительность, всякая боязнь, кроме боязни не угодить: вся она – рвение, горячая преданность и покорность. Покладистая, не в пример человеку, и сметливая, как ни одно другое животное, собака не только быстро обучается, но даже подлаживается под обычаи и манеры своих господ. Она усваивает самый тон дома, в котором живет: у вельможи она надменна, как и другие домочадцы, у селянина простовата. Постоянно льнущая к хозяину, приветливая с его друзьями, собака равнодушна к посторонним и выказывает враждебность к тем, от кого не приходится ждать ничего хорошего: таких она определяет по одежде, по голосу, по манерам и не подпускает их. Собака, верный друг человека, навсегда сохранит за собой какую-то толику его власти, толику превосходства над другими животными. Она и сама властвует, руководя стадом, которому ее приказания понятнее, чем команды пастуха. Добавим, что собака – единственное животное, отзывающееся на свою кличку и распознающее домашних по голосам. Так же как по натуре своей собаки восприимчивее всех животных к моральному воздействию, так и самая природа их успешнее всего поддается изменениям и преобразованиям физического порядка: многообразие их характеров, способностей, повадок поистине удивительно: даже телосложением они заметно различаются.

              Кошка – домочадец неверный и лукавый. И хотя кошки, особенно в детстве, не лишены очарования, они в то же время от природы злокозненны, хитры и коварны. Эти качества с возрастом усугубляются, и воспитание лишь маскирует их: отъявленные разбойники, кошки в лучшем случае становятся льстивыми и изворотливыми плутами. Кошки с легкостью усваивают привычки своих хозяев, но никак не дух: кошачья привязанность – лишь видимость, о чем свидетельствуют осторожные движения и уклончивый взгляд. Никогда кошка не засматривает в глаза хозяину; то ли из недоверчивости, то ли из лукавства подходит она всегда как бы невзначай, окольным манером, даже когда ищет ласки, которую, впрочем, ценит лишь как физическую приятность. В противоположность тому преданному животному, все чувства которого сосредоточены на хозяине, кошка, кажется, любит только себя, привязываясь к кому-либо лишь весьма условно. В силу такой природной склонности она плохо уживается с человеком, и еще хуже – с собакой, этим воплощением самоотверженности. Кошка красива, грациозна, ловка и чистоплотна; она любит удобства и выбирает для лежания самую мягкую мебель. В силу своей натуры, не терпящей никакого принуждения, кошки не поддаются последовательному обучению. Кошек, хоть они и живут в доме, нельзя назвать по-настоящему домашними животными. Какими бы ручными они ни были, покорнее от этого они не становятся и сохраняют, можно даже сказать, полную свободу. Кошка делает только то, что сама хочет, и ничто не заставит ее оставаться там, откуда она решила уйти. Впрочем, большинство кошек полудики, они не признают своих хозяев и предпочитают разгуливать по крышам и чердакам. Кошке нравятся духи, и к тем, от кого ими пахнет, она охотно идет на руки.

         Лошадь. Величайшим достижением человека стало приручение этого гордого и пылкого животного, которое разделяет с ним тяготы войны и ратную славу. Гром сражений не страшит смелого скакуна, но манит и вдохновляет – конь встречает опасность с тою же отвагой, что и его господин. Разделяет конь с человеком и его забавы: на охоте, на турнире, на скачках он блистает, он весь – огонь. Однако, столь же послушный, сколь и неустрашимый, конь не дает воли порывам и умеет сдерживать себя: не только повинуется руке наездника, но словно улавливает его желания и, следуя им, ускоряет или умеряет шаг. Это создание отрешается от себя, чтобы совершенно предаться чужой воле. Лошадь чувствует, чего от нее хотят, и делает лишь то, что велят: она отдает себя безоглядно, служит безотказно и усердствует в своем послушании, не щадя сил и даже жизни. Лошади по природе своей кротки и весьма расположены уживаться с человеком. Трудно вообразить, чтобы одна из них, покинув хозяина, сбежала бы в леса или пустыни. Напротив, они весьма привязаны к дому, где меж тем их не ожидает ничего, кроме грубой и однообразной пищи, которую отмеряют им обычно не слишком щедро. Впрочем, милая привычка заменяет лошадям все, чего они лишены – после изнурительных трудов они стремятся к месту отдыха, чуют его издалека, находят даже в самом большом городе и, по всему судя, словно бы предпочитают рабство свободе. Та же привычка, а, вернее, самое устройство их жизни в неволе становится их второй натурой: по многим свидетельствам, лошади, покинутые в лесах, беспрестанно ржут в надежде быть услышанными, бегут на голос человека, и, не находя хозяина, худеют и быстро чахнут, хотя имеют возможность выбирать корм по вкусу и есть досыта.

         Осел. Откуда такое презрение к этому животному, столь доброму, столь терпеливому, неприхотливому и полезному? Осел, отданный на милость грубейшим из холопов или принесенный в жертву детской жестокости, от подобного воспитания лишь проигрывает, и, не будь в нем заложено так много добрых качеств, он бы вовсе их утратил от того, как с ним обходятся. От природы осел – животное смирное, спокойное, терпеливое. Он выносит безропотно, даже, можно сказать, мужественно, дурное обращение и побои. В пище осел неприхотлив; он довольствуется самыми грубыми и негодными травами. Воду, однако, соглашается пить только чистую и из знакомых ему источников. Он всегда обходит грязь и старается не замочить ног. Ослы хорошо поддаются дрессировке, настолько даже, что их обучают всяким трюкам и показывают на потеху публике. В раннем возрасте осел бывает весел и довольно мил: в нем есть своеобразная грация, которую он, впрочем, скоро утрачивает. У ослов весьма развито родительское чувство; если у ослицы отбирают детеныша, она готова идти за ним в огонь и в воду. Привязывается осел и к человеку, хотя немало от него терпит: он чует хозяина издалека и отличает от других людей. Узнает он также привычные места, знакомые дороги; у него хорошее зрение, великолепное чутье, тонкий слух. Из всех животных осел особенно замечателен тем, что при небольших своих размерах способен нести поистине огромный груз. Прокормить его ничего не стоит, а ухода он, можно сказать, никакого не требует, и потому совершенно незаменим в сельских работах, на мельницах и т.д. На осле ездят верхом; ход его отличается мягкостью, и спотыкается он реже, чем лошадь. Часто запрягают его и в повозку для езды по ровной местности.

         Овца – создание совершенно беспомощное и беззащитное. У барана же рога грозны только с виду, и храбрость его не более чем беснование, бесполезное для него и досаждающее другим. Бараны еще пугливее овец: страх обыкновенно и заставляет их сбиваться в кучу. От малейшего непривычного звука животные эти шарахаются и жмутся друг к другу, причем боязливость сочетается в них с величайшей глупостью, ибо убежать от опасности они не догадываются. Дождь ли, снег ли – овцы никуда не двинутся с того места, где застала их непогода. Они упрямо остаются все там же, и, чтобы заставить их куда-то перейти, направить на какой-то путь, нужен вожак, обученный идти во главе стада, вожак, за которым они следуют шаг в шаг, повторяя каждое его движение. Но и вожак этот так сам бы и стоял на месте со всем стадом, не подгоняй его пастух или же собака, приставленная опекать овец. Овца не способна ни спасаться бегством, ни искать покровительства; как бы ни нуждалась она в помощи, она не подходит сама к человеку, как коза. Инстинкта у овцы только на то и хватает, чтоб выбирать подходящий корм и отличать своего детеныша от других. Однако животное это, при всем его убожестве, как ни одно другое драгоценно для человека, которого оно и кормит, и одевает.

Ждите продолжение в дальнейших выпусках.

Статья подготовлена Т.В. Шокун.

Фотографии выполнены Е.С. Охановой.